Энджи Лукас
«В каждой семье есть какие-то реликвии, – сказал старейшина Деннис Б. Нойнчвандер на апрельской генеральной конференции 1999 года. Мебель, книги, фарфор и другие ценные вещи бережно хранятся, а затем передаются потомкам. Эти замечательные реликвии напоминают нам о наших близких, ныне ушедших, и обращают наш мысленный взор к любимым, которые только собираются прийти в этот мир. Реликвии наводят мосты между прошлым и будущим семьи».
Далее старейшина Нойнчвандер объяснил, что гораздо более ценными, чем эти предметы, являются генеалогические данные о предках, семейные истории, летописи и традиции, которые бережно хранятся и передаются потомкам. Однако уже сами по себе эти предметы могут служить чудесным, осязаемым напоминанием о некоторых историях, придавая уверенности в том, что они будут рассказываться и пересказываться, связывая сердца поколений воедино.
Деревянная лошадка Джозефа
После посещения в 2000 году города Наву я привезла домой ёлочную игрушку в форме тонкой металлической лошадки-качалки. К ней прилагалась картонная карточка с историей, в которой говорилось, что такая лошадка принадлежала маленькому мальчику по имени Джозеф Тейлор.
Семья Джозефа выехала из Наву в Юту в 1846 году, с груженой пожитками крытой повозкой. Лошадка-качалка, которую вырезал из дерева отец Джозефа, осталась в Наву. Джозеф так расстроился из-за своей игрушки, что проплакал два дня подряд. Его отец, Джон Тейлор, который впоследствии стал третьим президентом Церкви, в конце концов решил верхом вернуться в Наву (под покровом ночи, чтобы избежать встречи с разъяренной толпой горожан) и забрать игрушку. Лошадку привязали к повозке снаружи для предстоящего длительного путешествия через равнины.
Маленькую лошадку и ее историю передавали из поколения в поколение на протяжении 120-ти лет, пока ее наконец не подарили Церкви, когда в 1960-х годах началась программа по восстановлению Наву. С тех пор она выставлена как экспонат в восстановленном доме Тейлоров.
Меня впечатлил не тот факт, что лошадке было более 150 лет, а история о любящем отце, который рисковал жизнью, чтобы облегчить душевные терзания своего малыша.
Совет: Посмотрите вокруг: не сохранились ли у вас или у ваших родителей, бабушек и дедушек какие-то реликвии, передаваемые из поколения в поколение. Затем копните глубже, чтобы узнать, почему они имеют для вашей семьи такое важное значение. Большинство реликвий не связаны с такими душещипательными историями, как лошадка Джозефа, но вы всё равно можете сделать несколько шагов вглубь истории, чтобы узнать больше, чем, например, «эта чашка принадлежала моей прабабушке, я ее видел у нее на кухне». Что для нее значила эта чашка? Что она может рассказать о прабабушке? (Возможно, что она была элегантной и утонченной, бережно относилась к своим вещам; возможно, что она была небогата в отношении предметов этого мира, но эта чашка была примером тех немногих красивых изделий, которыми она обладала.) Как эта чашка попала к вам?
Ложка Кристалины времен Гражданской войны
В моей предыдущей статье для FamilySearch я писала о Кристалине Фэриш, чья бабушка традиционно по воскресеньям накрывала на стол одни и те же блюда, среди которых был шведский капустный салат, подававшийся в миске с розовыми цветочками и с серебряной ложкой, передаваемой из поколения в поколение со времен Гражданской войны в США.
Для Кристалины эта миска и ложка стали символом бабушкиной любви, преданности и стойкости. Отец Кристалины скончался, когда ей было всего 12 лет, за три дня до Рождества. Ее бабушка, хотя и оплакивала смерть любимого сына, всё равно собрала всю семью у себя на Рождество и как всегда накрыла на стол, преподав тем самым урок, что жизнь продолжается, а семейные традиции порой служат спасательным кругом во времена утрат и невзгод.
Совет: Используйте семейные реликвии как естественную часть семейных сборов или традиций, чтобы истории, связанные с этими предметами, передавались дальше, обретая новую жизнь и смысл. Значение этой ложки времен Гражданской войны теперь уже несравнимо с ее изначальным значением. Она приобрела новый смысл для Кристалины, потому что активно использовалась, а не просто пылилась в шкафу, обреченная на забвение.
Печатная машинка Стейси
У Стейси Джулиан из Спокейна, Вашингтон, прямо над семейными фотоальбомами и памятными книгами, рядом с фотографиями в рамках, стоит на полочке старинная печатная машинка. Она принадлежала ее дедушке, Джеймсу МакДугалу, который купил ее специально, чтобы взять с собой на миссию.
«Просто факт хранения этой машинки не означает, что она будет иметь какое-то значение для следующего поколения», – считает Стейси. Поэтому она подготовила семейное мероприятие, призванное помочь ее детям узнать историю печатной машинки. Она позволила каждому поднять эту тяжелую машинку и потрогать ее клавиши, а также объяснила, откуда пришел термин «клавиатура» (ведь дети в основном сталкиваются с цифровыми клавиатурами на электронных устройствах).
«Я рассказала детям, что бабушка помнит, как ее отец тащил этого монстра по ступеням, чтобы разместить на кухонном столе и писать там письма», – поведала Стейси, а затем зачитала отрывок из письма, отпечатанного на этой машинке.
На следующий день 8-летняя дочь Стейси по имени Адди стала задумчиво разглядывать фотографию на стене и спросила: «Это ведь тот дедушка, у которого была печатная машинка, да?» Стейси подтвердила ее догадку, тогда Адди предложила Стейси напечатать письмо Чейсу (сыну Стейси), который как раз служил на миссии.
«Адди успешно выстроила мост между двумя поколениями и воссоздала связь со своим прадедушкой», – радуется Стейси. А как здорово она протянула нить между миссионерами из одной семьи: их письма были отпечатаны на одной и той же машинке... с разницей в 80 лет!
Совет: Ищите способы делиться историями о ваших семейных реликвиях с детьми и внуками в такой форме, чтобы это находило отклик в их душах. Постарайтесь соотнести предметы с текущим жизненным опытом и знаниями своих детей (как сделала Стейси, говоря о клавиатуре), а также с конкретными предками, которым они принадлежали. Теперь, благодаря уроку на семейном домашнем вечере, дети из семьи Джулиан узнали что-то конкретное о своем прадедушке.
«Я думаю, что в ожидании того великого семейного воссоединения после земной жизни, – говорит Стейси, – нам нужно подготовиться не только к встрече, но также и к общению с членами наших семей, над поиском которых мы трудимся. Чтобы заговорить с ними, желательно знать немного больше, чем просто имена и даты. Если мы создадим особую связь с ними и будем стремиться получить похожий опыт, нам будет о чем поговорить».
Одеяло Энджи, сшитое пятью поколениями женщин
У меня есть семейная реликвия, находящаяся в процессе создания. Она значит для меня больше, чем все остальные предметы, унаследованные мною в этой жизни. Сейчас она, разобранная на кусочки, лежит в верхнем ящике комода, в картонной коробке.
Это стеганое одеяло, которое начала делать моя прабабушка несколько десятков лет назад. Бабушка называла этот узор «Цветы подсолнечника». Когда прабабушка умерла, бабушка взяла коробку себе и стала доделывать одеяло. Она иногда доставала его из ящика и добавляла по несколько стежков то тут, то там, параллельно работая над множеством других проектов по шитью.
Стоя около швейной машинки своей бабушки, слушая историю об этой коробке с кусками ткани, я как-то сказала ей, что мне очень нравится узор и цвета одеяла. «Хочешь, я его тебе подарю? – ответила она. – Всё равно я его вряд ли закончу». Я и забыла, что, если в присутствии бабушки Невы что-нибудь похвалить, она обязательно это тебе подарит. В итоге, я с энтузиазмом приняла подарок.
Бабушка умерла в этом году, и она оказалась права: у нее не было возможности закончить одеяло. Но я собираюсь это сделать и планирую подключить свою маму, которая шьет намного лучше меня, и даже попрошу мою дочку добавить пару стежков. В конце концов у нас получится стеганое одеяло, сшитое пятью поколениями женщин: от Илы Присциллы Олсен Тернер, рожденной в 1908 году, до Кайры Джейн Лукас, рожденной в 2010 году.
Какие же истории эта реликвия хранит для меня? Воспоминания о руках моей бабушки, аккуратно и ловко добавляющих стежки, которые столько раз выигрывали главные призы на местных ярмарках. Обо мне, когда я ребенком играла под одеялами, растянутыми на рамах, наблюдая за тем, как игла прокалывает ткань – то туда, то сюда, то вверх, то вниз... О бабушкиной бережливости, достойной уважения (она не выбрасывала ни одного лоскутка), а также о ее щедрости (каждый из ее детей и внуков получил от нее в подарок стеганое одеяло на выпускной из школы и на свадьбу).
Совет: Эти воспоминания о том, как я наблюдала за бабушкиной работой в ее швейной комнате и слушала ее рассказы о лоскутках и одеялах, всплыли у меня в памяти благодаря просмотру фотографий на стенах ее дома. Зная, что у моих дедушки с бабушкой уже очень слабое здоровье, и что в скором времени они не смогут сами за собой ухаживать, я сфотографировала все предметы и сентиментальные вещицы, которые запомнились мне из детства. Независимо от того, достанутся ли мне потом эти предметы, я по крайней мере смогу сохранить фотографии с их изображением. Я обязательно загружу некоторые из этих историй и фотографий в раздел «Воспоминания» на странице моей бабушки в FamilySearch.
Вещи, которые имеют значение
«Если я хочу, чтобы мои дети и внуки знали тех, кто еще жив в моей памяти, я должен построить мост между ними», – сказал старейшина Нойнчвандер в своем выступлении в 1999 году. Предметы, реликвии и памятные вещицы помогают выстроить эти мосты и сделать их осязаемыми, доступными и более реальными для младших поколений. Они увидят, что помимо историй или фотографий, есть еще и лошадка-качалка, серебряная ложка, печатная машинка или стеганое одеяло, благодаря которым эти истории оживают.
«Мои внуки ничего не узнают об истории своей семьи, если я ничего не сделаю, чтобы сохранить ее для них. То, чего я не запишу тем или иным способом, будет утрачено с моей смертью; и то, чего я не передам своим детям и внукам, они никогда не узнают».
